Преподобномученица Мария

Пре­по­доб­но­му­че­ни­ца Мария роди­лась в 1890 году в селе Деди­но­во Зарай­ско­го уез­да Рязан­ской губер­нии в семье кре­стья­ни­на Ива­на Шаши­на. Девоч­ка окон­чи­ла сель­скую шко­лу. После смер­ти отца она устро­и­лась рабо­тать по най­му, а в 1914 году ушла под­ви­зать­ся послуш­ни­цей в Колы­чев­ский жен­ский мона­стырь, посвя­щен­ный Казан­ской иконе Божи­ей Мате­ри, рас­по­ла­гав­ший­ся в 18 вер­стах от горо­да Егорьевска.

Без­бож­ная власть в 1920 году закры­ла мона­стырь. Вме­сте с дру­ги­ми сест­ра­ми она посе­ли­лась в род­ном селе. Основ­ным заня­ти­ем ее было шить оде­я­ла. Во вре­мя бого­слу­же­ния она пела на кли­ро­се, а так­же по прось­бе веру­ю­щих чита­ла Псал­тирь по усопшим.

Вла­сти в 1930 году наме­ре­ва­лись закрыть в селе храм, посколь­ку общи­на не мог­ла выпла­тить боль­шой налог. Мона­стыр­ские сест­ры обо­шли дво­ры сосед­них дере­вень и собра­ли необ­хо­ди­мую сум­му, а так­же езди­ли в Моск­ву хло­по­тать о том, что­бы цер­ковь не была закрыта.

Часть сестер была аре­сто­ва­на в 1930 году. 1 июня 1931 года послуш­ни­цу Марию аре­сто­ва­ли и заклю­чи­ли в Рязан­скую тюрь­му, а 16 июня допро­си­ли. Сле­до­ва­тель рас­спро­сил ее о жиз­ни в мона­сты­ре, чем она зани­ма­лась после закры­тия оби­те­ли, поин­те­ре­со­вал­ся, был ли богат мона­стырь и какие в нем были святыни.

«По делу ниче­го пока­зать не мoгy, – отве­ча­ла послуш­ни­ца. – Мона­стырь, в кото­ром я жила, счи­тал­ся бога­тым, посколь­ку имел зем­лю и лес. Из икон чудо­твор­ных у нас была Казан­ская ико­на Божи­ей Матери». 

Следователь так писал о вине послушницы Марии:

«В селе Деди­но­во про­жи­ва­ю­щие монаш­ки Доб­ря­ко­ва Вале­рия и Шаши­на Мария, имея меж­ду собой орга­ни­зо­ван­ность и друж­бу, нахо­дясь все вре­мя на служ­бе в церк­ви, через соби­ра­ю­щих­ся к ним жен­щин соби­ра­ли день­ги с кре­стьян для слу­жи­те­лей куль­та, на упла­ту нало­гов, тем самым вызы­ва­ли рез­кое недо­воль­ство кре­стьян по отно­ше­нию суще­ству­ю­щих поряд­ков. Эти же монаш­ки, когда обще­ствен­ные орга­ни­за­ции в про­шлом году поста­ви­ли на обсуж­де­ние вопрос о закры­тии церк­ви, актив­но пове­ли аги­та­цию про­тив это­го реше­ния, в резуль­та­те чего кре­стьяне цер­ковь закры­вать не согласились». 

Трой­ка ОГПУ 28 июня 1931 года при­го­во­ри­ла послуш­ни­цу Марию к трем годам заклю­че­ния в испра­ви­тель­но-тру­до­вой лагерь. Эта­пом она была отправ­ле­на в Казах­стан в город Акмо­линск, где про­бы­ла до авгу­ста 1934 года.

осле воз­вра­ще­ния на роди­ну послуш­ни­ца Мария была избра­на чле­ном цер­ков­но­го совета.

В 1936 году вла­сти устро­и­ли в церк­ви склад. Как пока­зал впо­след­ствии сек­ре­тарь сель­со­ве­та, послуш­ни­ца Мария сре­ди кол­хоз­ни­ков гово­ри­ла: «Вот, ото­бра­ли у нас пра­во­слав­ных послед­нее уте­ше­ние, где же мы долж­ны теперь молить­ся, раз­ве у совет­ской вла­сти дру­го­го поме­ще­ния не было под склад, кро­ме как церковь?»

Дру­гой сви­де­тель рас­ска­зы­вал, что слы­шал, как послуш­ни­ца Мария руга­ла ста­лин­скую кон­сти­ту­цию, гово­ря: «Вoт кон­сти­ту­ция пишет, что всем предо­став­ле­ны оди­на­ко­вые пра­ва, а попро­буй что-нибудь ска­жи, тебя сра­зу аре­сту­ют, где же тут сво­бо­да сло­ва?», а во вре­мя убор­ки сена сре­ди жен­щин гово­ри­ла: «Как вам не стыд­но, что вы отка­зы­ва­е­тесь совер­шен­но от Церк­ви, в храм пере­ста­ли ходить даже в пре­столь­ные празд­ни­ки, за это вам при­дет Божие наказание».

Во вре­мя мас­со­вых гоне­ний на Рус­скую Пра­во­слав­ную Цер­ковь 24 сен­тяб­ря 1937 года она была аре­сто­ва­на и заклю­че­на в Рязан­скую тюрь­му. 25 сен­тяб­ря состо­ял­ся допрос.

—Поче­му у вас двой­ная фами­лия? — спро­сил следователь.
—Фами­лия Мамон­то­ва по мате­ри, по отцу моя фами­лия Шаши­на. На селе боль­ше меня зна­ют как Мамон­то­ву, фак­ти­че­ски у меня двой­ная фами­лия — Мамонтова-Шашина.
—Сколь­ко лет вы были монахиней?
—Мона­хи­ней я была с 1914 по 1920 год, после чего нас из мона­сты­ря выселили…
—Во вре­мя высел­ки вас из мона­сты­ря вы вели гнус­ную контр­ре­во­лю­ци­он­ную кле­ве­ту про­тив ВКП(б). При­зна­е­те ли это?
—Нет, это я отрицаю.
—Вы гово­ри­те неправ­ду, мы тре­бу­ем от вас прав­ди­вых показаний.
—Нет, это­го я не признаю.
—След­ствие рас­по­ла­га­ет дан­ны­ми, что в 1934 году по при­бы­тии из ссыл­ки вы у себя устра­и­ва­ли бого­слу­же­ния, при­гла­шая попов и мона­шек. Под­твер­жда­е­те ли это?
—Нет, это я отрицаю.
—В 1935 году во вре­мя одно­го из молеб­ствия у себя на дому вы вели контр­ре­во­лю­ци­он­ный раз­го­вор о пар­тии и совет­ской вла­сти. При­зна­е­те ли это?
—Нет. это­го я не признаю.
—В дни рели­ги­оз­ных празд­ни­ков с целью сры­ва кол­хоз­ных работ вы у себя на дому устра­и­ва­ли про­смотр пано­ра­мы церк­вей и мона­сты­рей, при­гла­шая с этой целью жен­щин колхозниц.
—Это я при­знаю. Дей­стви­тель­но, в 1936 году в нашем доме у диа­ко­на в ком­на­те были жен­щи­ны кол­хоз­ни­цы, я им дала пано­ра­му для просмотра.
—В 1937 году в авгу­сте сре­ди кол­хоз­ни­ков вы вели анти­со­вет­скую аги­та­цию в свя­зи с аре­стом кула­ков ваше­го села. При­зна­е­те ли это?
—Нет, это­го я не признаю.
—В 1936 году вы сре­ди жен­щин кол­хоз­ниц в контр­ре­во­лю­ци­он­ных целях вели контр­ре­во­лю­ци­он­ную аги­та­цию про­тив кол­хо­зов, исполь­зуя рели­ги­оз­ные убеж­де­ния неко­то­рых из них. Под­твер­жда­е­те ли это?
—Нет, я это отрицаю. 

На все даль­ней­шие вопро­сы, сколь­ко бы сле­до­ва­тель ни запу­ты­вал и ни угро­жал, послуш­ни­ца неиз­мен­но отве­ча­ла, что обви­не­ния не при­зна­ет и пока­за­ния лже­сви­де­те­лей, а их было допро­ше­но семь чело­век, отрицает.

13 октяб­ря 1937 года трой­ка НКВД при­го­во­ри­ла послуш­ни­цу Марию к вось­ми годам заклю­че­ния в испра­ви­тель­но-тру­до­вой лагерь. Эта­пом она была отправ­ле­на сна­ча­ла в Бутыр­скую тюрь­му в Москве, а затем в Бам­лаг НКВД.

Послуш­ни­ца Мария (Мамон­то­ва-Шаши­на) умер­ла в лаге­ре 2 октяб­ря 1938 года и погре­бе­на в без­вест­ной могиле.